Даниэла Стил - Крылья [исправлены ошибки]
Он тотчас же ответил:
— Где ты?
— В Доброй Надежде, в больнице. С отцом.
Как будто он об этом не знает… Однако Десмонд ни слова не спросил о своем тесте, о том, что с ним и как.
— Десмонд, мне очень жаль, что так получилось.
— Кэсси, я не собираюсь выслушивать всю эту чушь, — прервал он ее тоном холодной ярости. — Вспомни, что я тебе сказал перед отъездом. Имей в виду, я говорил серьезно.
У Кэсси на секунду перехватило дыхание. Ей пришлось напомнить себе, что это тот самый человек, за которого она вышла замуж всего четыре с половиной месяца назад. Она не могла поверить тому, что он говорил. Сбывалось все, что предсказывал Ник. И было даже хуже.
— Я прекрасно помню все. И еще я помню, что мы с тобой женаты, о чем ты, по–видимому, забыл. В жизни есть вещи важнее кругосветных перелетов, а я не летающая машина, не мальчик–пилот в женском платье и не только твоя подчиненная. Я живой человек, у меня есть семья. Два дня назад мой отец едва не умер. Я его теперь не оставлю. Я предлагаю тебе отложить перелет на два или три месяца. Я полечу в сентябре или октябре. Ты сам решай, когда именно. Разработайте все необходимые изменения в маршруте в зависимости от погоды. Я сделаю все, что потребуется. Но через три дня я не полечу. Я нужна здесь моим родным, и я их не оставлю.
— Сука! Эгоистичная дрянь! Да знаешь ли ты, сколько я вложил в этот перелет? Не только денег… сколько времени, сил, сколько души… Ты представления не имеешь о том, что он означает для меня… для всей страны. Тебя интересует только твоя собственная жалкая жизнь, твоя ничтожная семейка и ваш захудалый аэропортишко.
В его голосе звучало столько презрения! Кэсси не могла этого слышать. Подонок! Его слова причиняли физическую боль. Она окончательно прозрела. Они с Десмондом Уильямсом вовсе не муж и жена. Она для него лишь орудие для исполнения честолюбивых планов.
— Называй меня как хочешь, Десмонд! — Кэсси больше не думала о том, слышат ее или нет. — Отложи перелет или отмени его вообще, дело твое. Но сейчас я не полечу. Осенью — пожалуйста, куда угодно и на чем угодно. Но не через три дня. Я остаюсь с отцом.
— А Билли?
Он, наверное, хотел бы уволить их обоих, однако это было не в его власти.
— Билли остается здесь со мной, с моей ничтожной семейкой, в нашем захудалом аэропортишке. Да, и хочу еще предупредить, Десмонд: без него я ни в какой перелет не отправлюсь. Только вместе с ним. Так что мы оба в твоем распоряжении, но позже. Сообщи мне о своем решении. Ты знаешь, где меня найти.
— Я никогда тебе этого не прощу, Кэсси.
— Да, я поняла. — И все же она не смогла удержаться от вопроса: — Что тебя так бесит, Десмонд? Ведь я же готова лететь позже. В чем же дело?
— Позже — это уже не то. И потом, почему я должен мириться с твоими капризами?
— Это не капризы. Я живой человек. Я могла заболеть, в конце концов. А действительно… почему бы тебе не объявить, что я заболела или еще что–нибудь в этом роде? — Кэсси сухо рассмеялась. — Скажи им всем, что я беременна.
— Не смешно.
— Мне тоже. Ты меня разочаровал, Десмонд. Позвони, когда примешь решение. В течение следующих двух месяцев ты можешь найти меня в аэропорту. Звони в любое время. — Глаза ее наполнились слезами. Она резко положила трубку.
Она ведь собиралась извиниться перед ним, сказать, как сожалеет о том, что приходится отложить перелет. Но он обращался с ней так ужасно, что она обо всем забыла. Кэсси действительно сожалела о том, что перелет придется отложить. Она прекрасно понимала, как это тяжело для всех, кто задействован в этом проекте. Но она просто не может подвести отца. Он всегда приходил ей на помощь в трудную минуту. А сейчас она нужна ему.
Дрожащими руками Кэсси поправила трубку. В глазах ее стояли слезы. В этот момент она случайно взглянула на монахиню, сидевшую за коммутатором. Та улыбалась ей победной улыбкой.
— Ты сама им скажи. Америка тебя любит, Кэсс. Они вполне могут подождать два или три месяца. Хорошо, что ты решила остаться с отцом. Благослови тебя Господь.
Кэсси ответила благодарной улыбкой. Пошла рассказать Билли о разговоре с Десмондом.
— Ну, что он ответил? — нетерпеливо спросил тот, прежде чем Кэсси успела произнести хоть слово.
— Пока не знаю, что он решит. Я предложила отложить перелет, сказала, что мы сможем полететь в сентябре или в ноябре. Не могу утверждать, что его это обрадовало. Он мне такого наговорил… Я сказала, что ты остаешься со мной и что без тебя перелет не состоится. Мы сделаем это вместе.
Билли даже присвистнул, изумляясь ее храбрости. Похлопал Кэсс по плечу.
— Но… послушай… если ты хочешь лететь обратно, я все пойму. Можешь даже осуществить для него этот тихоокеанский перелет самостоятельно, если хочешь.
Ей многое нужно обдумать — о перелете, о своем замужестве, обо всем, что он ей наговорил, и о том, чего еще не сказал. Неожиданно он полностью раскрылся перед ней. У нее больше не осталось ни малейших иллюзий. Брак ее закончился по прошествии четырех с половиной месяцев, по крайней мере на деле. Но не для публики.
Чего Кэсси абсолютно не ожидала — это появления Десмонда в Доброй Надежде на следующий же день в сопровождении толпы репортеров и двух киносъемочных групп. У самого входа в больницу он объявил, что из–за непредвиденных обстоятельств тихоокеанский перелет откладывается до октября. Он объяснил, что его тесть серьезно болен и Кэсси не может его оставить. В ближайшие два месяца она будет управлять его аэропортом, а в сентябре возобновит тренировки перед перелетом. Во время всех этих объяснений Десмонд делал вид, что глубоко озабочен состоянием тестя.
Он захватил Кэсси врасплох. Всем своим поведением он полностью подтверждал слова Ника. Притворщик и подонок! И ведь даже не предупредил ее, что прилетит. Просто появился на пороге клиники и попросил позвать ее. А когда она вышла, то увидела в вестибюле толпу репортеров. Он устроил пресс–конференцию прямо там же, без всякого предупреждения. Кэсси выглядела усталой, измученной, совершенно неподготовленной. Именно то, что ему было нужно. Десмонд Уильямс хотел заставить всю Америку сочувствовать ей, хотел, чтобы люди простили ей несостоявшийся перелет.
Он мог не беспокоиться — Америка ей все простила. В отличие от него самого Кэсси чувствовала себя настолько измотанной и одновременно потрясенной, что в конце пресс–конференции не выдержала и разрыдалась, чего он от нее и ожидал.
Когда репортеры разъехались, Десмонд вышел вместе с Кэсси на крыльцо и в словах, не допускавших ни малейших сомнений, объяснил, чего он от нее хочет. Он дает ей «двухмесячный отпуск», как он выразился. Первого сентября она должна вернуться в Лос — Анджелес для тренировок и брифингов, а четвертого октября они с Билли полетят, тем же маршрутом, с небольшими изменениями, связанными с погодой. Любые отклонения от этого плана, так же как и ее отсутствие в Лос — Анджелесе после первого сентября, приведут к судебному процессу. Для большей убедительности Десмонд привез с собой контракты, которые они с Билли должны были подписать, и, кроме того, сказал, что забирает самолет, на котором они прилетели из Лос — Анджелеса.
